ВСЕГДА БУДУ ПОМНИТЬ ТЕБЯ, ДОРОГОЙ ПАПА…

22 августа 2016 года моему отцу, Калинину Анатолию Вениаминовичу, исполнилось бы 100 лет.

Моя память высвечивает разные моменты из нашей жизни, одни из которых заставляют радоваться,  другие – страдать за папу. Все было в его жизни – голодные детские годы, две войны, потери… Одно могу сказать: жил он всегда на светлой стороне жизни, не позволяя темному, злому, мстительному чувству овладеть его душой. Мы, дети, конечно же, не сразу это поняли, но, поняв, возрадовались, что Господь особенно отметил нас, наградив таким отцом.

Его советы мне были необходимы, и я часто просила его разобраться в той либо иной ситуации. Он никогда мне не отказывал. Я прислушивалась к ним, видя перед собой его добрые, участливые, внимающие и так глубоко и страстно сопереживающие глаза.  Чем старше я становилась, тем больше хотелось мне общаться с отцом, тем больше любила его. От него я всегда узнавала много интересного о настоящей литературе, о том, что следует в первую очередь прочитать. Так было с раннего детства. Я спрашивала о его пристрастиях в классической музыке, о любимых исполнителях, иногда спорила с ним, но потом чаще всего понимала, как он прав, ибо любит и понимает все по-настоящему талантливое, искреннее, прочувствованное сердцем. Отец терпеть не мог халтуры, однодневок,  созданных ради славы и денег и сам никогда ничего подобное не писал. К сожалению, я не имела возможности много общаться с папой, поскольку жила сначала в Новочеркасске у папиных родителей, потому что с детства кроме общеобразовательной школы занималась еще и в музыкальной. Всегда с нетерпением ждала лета, которое обычно проводила в Пухляковке, где собиралась вся наша семья. Во время вой-ны, в ноябре  сорок первого года, Отец познакомился с Сашей Веракс, которая работала машинисткой в прифронтовой газете. Это была любовь с первого взгляда – и с его, и с ее стороны. Саша не просто заменила мне умершую маму, но стала самой близкой подругой. Мамой я ее никогда не называла – всегда помнила свое первое впечатление о Саше: хрупкой, молодой, веселой, красивой. К тому же папа называл ее Сашей, Сашенькой, а я в ту пору во всем ему подражала.

Папа всегда мечтал «жить поближе к земле, дышать донским воздухом» и эта его мечта воплотилась  после войны – в 1946 году, получив гонорар за роман «На юге», отец купил большой красивый дом на яру, правда, старый, требующий основательного ремонта. Но я забегаю вперед. В 1944 году родилась Наташа, моя любимая и единственная сестра, для которой этот дом на берегу Дона стал самым родным на свете местом.

В хуторе Пухляковском в ту пору не было ни воды, ни электричества, ни, разумеется, газа. Но мы жили весело, помогая родителям в огороде, по дому. Основная тяжесть забот легла на плечи бабушки Нюры, Сашиной мамы, которую все мы очень любили.

После войны люди, соскучившиеся по мирному труду, с удовольствием работали на своих огородах, в степи. Было трудно и голодно, особенно тем, у кого были маленькие детишки, а кормильца убили на войне. Папа старался помогать, чем мог, у нас за столом почти всегда собиралась дружная ватага Наташиных подружек, которые, накупавшись в Дону, с удовольствием уплетали картошку с огурцами, кабашную кашу и прочие деревенские деликатесы, которые, кстати, росли на нашем огороде.

Отца полюбили сразу. Приходили с советами, как выращивать виноград, чубуки приносили, ну, и о себе ,конечно, рассказывали. Папа всех принимал, внимательно выслушивал… Хуторяне стали героями практически всех произведений Анатолия Калинина. Более того, они узнавали себя в героях рассказов, очерков, романов писателя. Большинство этим гордились, но не все, конечно…

Война оставила свой кровавый след в сердце каждого человека. Отец прошел всю войну с Пятым Донским казачьим корпусом, и до последних дней жизни он не мог забыть тех страданий, которые легли на плечи нашего народа во время войны. Помню, отец часто повторял: «У человека может быть только одна Родина». Он любил свою страну беззаветно, даже в мыслях не представляя себе, как можно предать Родину.

Дом обживался, становился все уютней. Во дворе бегали ежики, которые при появлении собак скатывались в колючие клубки, коты приносили откуда-то огромных жирных крыс,  выкладывали на порожке каждое утро. Мы все любили этот пестрый «зоопарк», не представляя без него жизни. Отец говорил, что звери и птицы оберегают человека, делают его добрей, чище душой. Еще он сказал как-то, что у зверей нам, людям, можно многому поучиться.

У меня часто спрашивают: Каким был в быту ваш отец? Мне трудно ответить на этот вопрос – папа всегда так много работал, что мы подчас его не видели целыми днями. Конечно, он не мог принимать участие во всех событиях нашей жизни, но на наши просьбы, даже мелочные, откликался с готовностью.  Его мягкость и деликатность сразу же привлекали к себе людей, не говоря уже о нас, его близких.  Он был нормальным человеком в самом высоком смысле этого слова, поскольку всегда оставался собой – на людях, дома, везде, где угодно. Помню, писатель Василий Воронов написал об отце: «Есть такая пословица: «Село не стоит без праведника. Праведник – духовный ориентир, нравственная опора для людей. Таким праведником для Дона был Анатолий Калинин. К нему ехали за советом государственные мужи и простые люди. Хуторяне чтут своего земляка». Когда-то Шолохов, поздравляя папу с днем рождения, написал: «Живи долго, ты людям нужен, от тебя человеческое тепло идет».

Папа всегда находил время помочь молодым литераторам. Среди них Борис Плевакин, Борис Куликов, Борис Примеров, Бажен Петухов и другие, ставшие впоследствии известными и широко читаемыми поэтами и прозаиками.

…Я могу бесконечно говорить о папе. Помню, когда мне было шесть лет, мы втроем (папа, Саша и я) поехали в Кагальник.  Отец хотел поработать в этот короткий отпуск. И вот я, помню, разбаловалась, стала шуметь, кричать. Папа рассердился, взял ремень, вроде как бы собираясь меня наказать, но даже пальцем не притронулся. Просто побранил, поцеловал и сказал: «Доченька, ты ведь уже большая и умница, не надо больше так делать. Я должен написать свой роман как можно скорей…» Сейчас вспоминаю этот эпизод и думаю, что только такими и должны быть родители. Добро успокаивает и учит одновременно. Мы с Наташей ни грубостей, ни злости не видели от наших родителей, дедушки и обеих бабушек.

Я часто вспоминаю наше небогатое, но очень счастливое детство – счастья подобного не купить ни за какие деньги. Сам воздух был напоен счастьем. Особенно когда все мы собирались летом в Пухляковке. Купались в Дону, слушали пластинки классической музыки, много читали и всегда обсуждали прочитанные книги. Это получалось непроизвольно и обычно наши симпатии и антипатии совпадали. Папа никогда не вел себя назидательно, не читал моралей и всяких проповедей.                  Он просто и ненавязчиво подчас объяснял смысл прочитанной нами книги, подводил нас к правильному выводу.

…Много лет прошло с тех пор. Я сама выбрала себе специальность концертмейстера, потому что больше всего на свете люблю классическую музыку. Закончила музыкальный институт имени Гнесиных, работала с такими исполнителями, как Наталья Троицкая, Наталья Михайлова, Ольга Бузина – они все лауреаты международных конкурсов. Приходилось встречаться и с Дмитрием Хворостовским, и с Ириной Архиповой, со многими другими великими певцами, которыми гордится наша страна. Объездила я с гастролями много стран, но всегда моя душа тосковала по Новочеркасску, Пухляковке, нашим донским степям…  Я никогда не забывала свои казачьи корни, гордилась ими, хотя и не кичилась этим перед другими. Воспоминания о нашем приволье, о неброской, но такой проникновенной красоте нашей природы всегда поддерживали меня в дальних странах. Как и мысль о том, что за границей я должна показать себя и свое мастерство в самом лучшем виде, ибо представляю свою Великую Родину.

…И снова я возвращаюсь мысленно к отцу, думаю о том, как правильно поступил он, выбрав постоянным местом жительства хутор Пухляковский. Не смог бы он написать в Москве ни «Цыгана», ни «Суровое поле», ни другие свои произведения. Во всех романах, повестях и даже очерках Калинина вся атмосфера пропитана ароматом степей, она прозрачна, и мне, музыканту, в каждой фразе, в каждом абзаце чудится музыка. Недаром ведь он так любил ее, часто просил меня сыграть то либо иное произведение, иногда, помню, плакал…

Вспоминаю тех, кто побывал в нашем пухляковском доме, кто приезжал каждый год, иной раз оставаясь на неделю, а то и больше. Вспоминаю беседы на лавочке под кудряшом, который, увы, сломала буря. Нас, детей, никогда не прогоняли, разрешали слушать допоздна беседы взрослых, которые мы впитывали с жадностью. Евгений Семенович Матвеев, первый «киношный» Будулай, часто бывал у нас. Отец его любил, эта любовь была взаимной. С Матвеевым мы познакомились в 1958 году, когда в нашем хуторе снимали фильм по рассказу Шолохова «Жеребенок». Он уже тогда был очень известным актером, местные девчата за ним толпами ходили, да и мы с Наташей с удовольствием слушали его рассказы об актерах, с которыми он вместе снимался в кино, о Малом театре, где играл в пьесах Островского, Ибсена, современных драматургов. Детская и юношеская память очень цепкие, многое откладывается в голове, да и в сердце после вот таких интересных встреч. Помню, как Сергей Федорович Бондарчук, которого отец любил и почитал за талант, сказал, поездив по степи, а потом увидев наш дом, двор, вид с яра на Дон: «Здесь святые места. Бог здесь. И искать его не надо…»

Хотелось бы мне вспомнить замечательную художницу Марию Владимировну Савченкову, донскую – новочеркасскую – казачку, давнего друга отца. В 1948 году она, еще совсем молодая, красивая, талантливая, сняла вместе с подругой на лето квартиру у нашего соседа, Ивана Филипповича Сидорова. У них с папой разница всего в один год, как и с Сашей, то есть по возрасту она, что называется, между ними. Подружились мгновенно. Мария Владимировна написала мой портрет  – мне было тогда 11 лет. Даже не портрет, а так, зарисовку девчонки в синем платьице со шляпой на коленях, в которой лежат наши донские яблоки. Я берегу этот портрет, который напоминает мне о самых счастливых днях моей жизни…

Я не стану перечислять добрые дела, которые сделал мой отец за свою жизнь. Я была счастлива, я гордилась отцом, когда при его участии  распахнула двери сельская картинная галерея. Да какая! Мои друзья, приезжающие в разное время в Пухляковку, всегда посещают эту галерею.  Рассказывают о ней своим друзьям. А ведь все началось с картин из нашего пухляковского дома, которые папа подарил государству и которые послужили основой картинной галереи. Есть там настоящие шедевры – Николая Овечкина, Василия Нечитайло, Марии Савченковой и многих других художников, среди них и академики, и талантливые студенты художественных вузов, впоследствии сделавшие блистательную карьеру.

…Еще вспоминаю, как отец с Сашей, бывая в Москве, всегда ходили на мои концерты. И я волновалась больше, чем обычно, когда они сидели в зале. Старалась изо всех сил. Папа был очень занят в Москве – сессии Верховного Совета, издательские дела, встречи с друзьями, а мы с Сашей ходили по театрам. Если мог, он тоже к нам присоединялся, с удовольствием слушая оперы. Знаю, были у него любимые певцы и певицы:  Мария Максакова, Владимир Атлантов, Елена Образцова… Любил папа старый МХАТ, в котором играли такие великие актеры как Борис Ливанов, Алексей Грибов, Алла Тарасова. И хорошие фильмы любил смотреть. Например, «Идиота» по Достоевскому, где главную роль играл несравненный Юрий Яковлев, или французский фильм «Большие маневры»  с Жераром Филиппом в главной роли… Вот только времени у него не хватало на досуг. Впрочем, его досугом была литература, его герои –Будулай, Антонина Каширина, Наташа  Луговая… И дневник ему некогда было вести, а ведь многие писатели, я знаю, каждый день записывают «для вечности» свои мысли, впечатления, ощущения. Сейчас, по прошествии времени, кажется мне, что папа мой – это сама вечная мудрость, доброта, сострадание к чужой боли. Впрочем, я запомнила его слова, услышанное еще в детстве: «Не бывает чужой боли. Как не бывает чужой беды». Если бы все так думали, на земле бы не было этих страшных войн.

Уже на склоне лет папа посвятил Саше, своей единственной и любимой Сашеньке, вот такие строки:

За тобою как тень брожу,
Нет тебя на земле прелестней,
Об одном тебя лишь прошу
Навсегда там остаться вместе…

Я и сейчас плачу, когда читаю их. Думаю: а если бы папа не встретил свою Сашу?.. Нет, такого быть не могло, не могло…

Хочу завершить свои воспоминания телеграммой, которую папа прислал мне на мое сорокалетие. Вернее, он ее сочинил, но Саша и Наташа тоже были соавторами:

«ПОКА У ТЕБЯ ЕСТЬ ОТЕЦ ТЫ ЕЩЕ ДИТЯ ТЧК И Я РАДУЮСЬ ЧТО У ТЕБЯ ТАКОЕ ЗОЛОТОЕ СЕРДЦЕ ТЧК МИЛЫЙ МОЙ ПЕРВЕНЕЦ БУДЬ ЗДОРОВА И СЧАСТЛИВА ВСЕГДА ТЧК САША НАТАША И Я ЦЕЛУЕМ ТЕБЯ 40000 РАЗ = ПАПА»

Любовь КАЛИНИНА