Когда до конца отпуска оставалось недели две, я осознал, что отдыхать среди огородных грядок могут только их вредители.
Подсчитав наличность, я убедился в своих самых мрачных опасениях – она растаяла как пальмовое масло на моем утреннем бутерброде. Значит, остается только один вариант, экстрим! Дешево и сердито. Кроме того, я уже давно хотел посетить какой-либо донской монастырь, поклониться святым местам. Современная жизнь с ее соблазнами и искушениями окончательно развинтили мои нервы и волю. Мое одиночное путешествие по Дону я хотел сделать паломничеством, таким, каким оно было в старину – с преодолением всех тягот пути и самого себя.
И вот спустя всего один день, я прибыл в Вешенскую – начальную точку моего заплыва, и на рассвете спустил свою «Иволгу» в волны Тихого Дона. Рассвет только забрезжил, и меня провожала в дальний путь только одна женщина. Но зато какая! Бронзовая шолоховская Аксинья! Течение быстро подхватило лодку, а я еще и усиленно работал веслами и вскоре золотой купол архангела Михаила исчез за речной излучиной. Господи! Как же хорошо среди этой изумрудной водной глади, среди желтых песчаных берегов, среди золотистых кувшинок, которые бесконечным цветником тянулись вдоль берегов. Я плыл в неизвестность и не знал, что меня ждет. И с пугающей ясностью пришло понимание того, что я живу уже давно готовый на всё. Из этого философского настроения меня вывела обыкновенная пластиковая бутылка. Я бы не обратил на нее внимания, но с ней творилось что-то странное. Она то ныряла, то двигалась против течения, то застывала на месте. Когда, подплыв ближе, я разглядел капроновый шнур, уходящий от нее в зеленую глубь реки, то всё понял, очевидно, крупная рыба сорвала браконьерскую снасть. Но освободиться от крючка ей было уже не под силу. Я уже представил вкус жареной рыбы, и голодный спазм сжал мой желудок. Ведь целый день я ничего не ел. Принять решение и броситься в погоню было делом одной минуты.
Но рыба словно играла со мной. Когда после стольких усилий я уже протягивал руки за добычей, бутылка снова уходила под воду, и погоня начиналась вновь и вновь. Но азарт придавал мне силы, и наконец, заветный шнур оказался в моих руках. Только теперь я почувствовал всю силу речного монстра. О том, чтобы принять его на борт не могло быть и речи, и, увидев песчаную косу с одиноким рыбаком, я стал буксировать мою добычу туда. Борьба с огромным сомом закончилась уже на мелководье, и то только после того, как мне на помощь пришел матерый рыбак, который основательно приложился по усатой башке увесистой дубиной.
Вымотанный за день длинным переходом и борьбой с неожиданной добычей, я решил остаться на ночлег прямо на этой косе. Здесь было сколько угодно сухих дров, и огромный костер скоро запылал. Но как приготовить такую огромную рыбу? Пришлось отправиться на лодке к берегу и набрать глины. Затем я обмазал ею рыбину. Оглядев дело своих грязных рук, я с удовольствием засунул его в жар кострища. Утром я лакомился деликатесом. Ничего вкуснее, кажется, в жизни я не ел. В своей глиняной корочке мясо не портилось, и эта удача обеспечила меня питанием на несколько дней.
Но солнце уже поднималось над донскими холмами, и нужно было двигаться дальше, ведь до следующего населенного пункта, Усть-Хоперской, нужно было еще плыть и плыть. Но тут удача, кажется, отвернулась от меня. Поднялся сильный восточный ветер. Он нес в себе жар астраханских степей, и нужно было напрягать все силы, чтобы лодка двигалась дальше. В борьбе с ветром и жарой прошел целый день, а пройденного пути было до обидного мало. Быстро подходила к концу пресная вода. Да и сколько можно всего взять в эту маленькую одноместную лодку, если даже у самого затекает тело от неудобного положения и на редких остановках приходится долго разминать ноги. Следующий день не принес перемены погоды. Ветер и жара. Нужно было во чтобы то ни стало добраться до Усть-Хоперской, за ней начинался поворот реки, и ветер там станет помощником. Чтобы утолить жажду я освежался купанием и кипятил в котелке донскую воду. Но ее не хватало. Ведь в такую жару я выпивал до 5 литров. Когда я наконец пристал к Усть-Хоперскому берегу, никаких сил не было. Лицо, руки и ноги – все ныло, сожженное солнечным «астраханцем». Я вытащил лодку на берег и пошел в станицу. Стояла жара, но я как будто уже и не замечал ее. Мое сознание, казалось, тоже было воспалено. Первая женщина, которую я о чем-то спросил, заметила: «Да вы какой-то странный!» Еще бы! Я и сам чувствовал себя как астронавт на луне.
Усть-Хоперская довольно большая станица. Но в ней был только один магазин, в котором продавали всё сразу: и сапоги, и ведра, и продукты. Связь с райцентром была редкой. Маршрутка ходила только по четным числам, и только раз в сутки. На фоне увиденного Усть-Донецкий район показался мне центром цивилизации. Но люди показались мне простыми и добрыми. Когда я на лодке пристал к берегу, где отдыхала компания молодых людей, то меня снабдили хлебом, тушенкой и еще целой кучей разных припасов.
За Усть-Хопёрской река наконец повернула, и течение тоже усилилось. В самый полдень я лег на дно лодки и накрыл лицо рубашкой – так немилосердно жгло солнце. «Ты безнадежный законченный идиот, — проносилось в сознании. — Ты мог бы не лежать в этой лодке под этим ласковым солнышком, голодным как Кус-Кус (моя собака), а сидеть дома в кресле и наслаждаться боевиком, попивая ароматный кофе. Самое интересное, что вокруг тоже одни глупцы. Все, кого я встречал на своем пути, все до одного, одобряли мое путешествие, а некоторые даже восхищались им».
Меня разбудил шум мотора и крик: «Эй, на лодке! Ты там жив»? Я поднялся и сел на скамью. «Это жара! Она просто доконала!». Я снова взялся за весла. А вот и Медведица катит свои воды, сливаясь с Доном. До Серафимовичей осталось совсем немного. И вот уже на горе показалось то, что я и хотел увидеть во все дни моего путешествия. На горе сиял своими золотыми куполами храм. Быстро причалив, я через лес двинулся навстречу с ним. Странно, но меня уже не шатало, голова была ясной. Мне показалось, что, несмотря на тяжелый переход, я окреп и даже готов был плыть дальше.
Монастырь, в ворота которого я вошел, оказался Усть-Медведецким женским монастырем. Он является старейшим на Дону. Обойдя его, я очутился в хозяйственной части, где монашки разных возрастов закручивали в банки, выращенные ими помидоры. В храме я узнал, что он построен благодаря труду матушки Арсении. Дочь богатейшего донского помещика, красавица, которая в 18 лет ушла в монастырь и посвятила свою жизнь служению Богу. Своими руками она копала пещерные помещения под храмом и сама выносила землю. В пещерах хранится камень со следами рук Пресвятой Богородицы. Когда я вошел в храм, группа паломников как раз собиралась спуститься в пещеры и поклониться святыне. И я присоединился к ним. Так и завершилось мое путешествие.
Холодными осенними вечерами я иногда смотрю на сделанные мною фотографии, и все тяготы пути кажутся мне очень нужными ступенями, по которым я поднимался на пути к храму.
Алексей ПАВЛОВ
